Гарри Поттер и дары Смерти - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Спустя три года после начала учёбы в Хогвартс приехал младший брат Альбуса, Абефорт. Он никогда не был усидчивым и разумной дискуссии предпочитал волшебную дуэль. Однако, как ни странно, нельзя сказать, что два брата не дружили. Они уживались друг с другом настолько хорошо, настолько только могли ужиться два кардинально разных человека. Абефорта, в принципе, можно оправдать только тем, что ему, естественно, не нравилось жить в тени своего брата. Будучи постоянно на втором месте, он мог дружить с Альбусом, но братских чувств возникнуть больше не могло.

Когда мы с Альбусом закончили школу, мы, по традиции, решили отправиться в кругосветное путешествие, чтобы посетить новые страны, узнать их магию, перед тем, как наши пути разойдутся. Но трагедия предотвратила поездку. Перед самым отъездом умерла Кендра, мать Дамблдора, оставив его главой и кормильцем семьи. Я отложил свою поездку на такой срок, чтобы почтить память Кендры на её похоронах, а потом отправился в то, что сегодня называют одиночным туром. С младшими братом и сестрой и скудным запасом золота Дамблдор не мог и речи вести о поездке со мной.

Это был период в нашей жизни, когда мы общались меньше всего. Я писал Дамблдору, описывая, порой чересчур бурно, удивление от поездки, от узких прибежищ греческих волхвов до экспериментов египетских алхимиков. Его письма рассказывали мне немного о его повседневной жизни, которую я с сожалением в душе считал просто губительной для столь блестящего волшебника. Погружённый в свои дела, я с ужасом услышал новость, что по Альбусу был нанесён ещё один удар — умерла его сестрёнка, Ариана.

Хотя девочка и болела, причём давно и тяжело, её смерть оказалась непоправимым ударом по обоим братьям. Все близкие Дамблдора — я и себя отношу к этим счастливцам — соглашались, что Альбус считал виноватым только себя, он всё сильнее корил себя, хотя и был совсем невиновным.

Домой я приехал, ожидая увидеть юношу, перенёсшего страданий больше, чем любой старик. Альбус стал более замкнутым, необщительным, исчезла беззаботность. Вдобавок ко всему этому ужасу, смерть Арианы не сблизила двух братьев, а, напротив, отдалила. (Позднее они снова стали близки, если и не как два брата, то как два сердечных друга). Как бы то ни было, с тех пор он очень редко заговаривал о своих родителях или об Ариане, и никто из друзей старался не упоминать их.

Затем, в последующие годы, все перья писали о триумфе Дамблдора. Бесчисленный вклады Альбуса в мировую науку, включая его открытие двенадцати способов использования крови дракона, помогли следующим поколениям, как и его мудрость, которую он проявлял, будучи Верховным Судьёй Визенгамота. Не было проведено ни одной дуэли с тех пор, как сошлись в волшебном поединке Дамблдор и Гриндвальд, а это было в 1945 году. Те, кто был тому свидетелем, писали о невероятной битве двух величайших волшебников. Триумф Дамблдора и его последствия стали поворотной точкой в истории волшебного мира, своего рода предисловием к Международному Статусу О Секретности или падению Того-Кого-Нельзя-Называть.

Альбус Дамблдор никогда не был высокомерным или гордым, он всегда умел найти в человеке хорошее, даже если эти положительные черты бесполезны или неважны; я верю, что ранние потери наделили Дамблдора человечностью, человеколюбием. Мне будет очень не хватать моей дружбы с ним, но мои чувства — чепуха, по сравнению с тоской по Альбусу остального волшебного мира. Не вопрос, что он был самым ярким и любимым директором Хогвартса. Он умер так, как жил — стремясь к лучшему в свой последний час, как тогда, когда в свой первый день в Хогвартсе протянул руку мальчику, больному драконьей оспой.

Гарри закончил читать, уставившись в некролог, находившийся рядом с картинкой. На ней был изображён Дамблдор со своей вечной и доброй улыбкой, но даже когда он смотрел через свои очки-половинки с новостной полосы газеты, у Гарри создалось впечатление, что Дамблдор видит его насквозь, и печаль его смешалась со смирением.

Гарри казалось, что он хорошо знал директора, но, прочитав даже этот некролог, он решил, что едва ли был знаком с этим человеком. Никогда раньше он не мог представить себе детство или молодость Дамблдора, как будто бы он родился уже таким, каким его знал Гарри, старый-престарый, мудрый и с седыми волосами. Мысль о подростковом возрасте Дамблдора была просто глупой, настолько, насколько глупой была бы мысль представить Гермиону глупой, а шипохвоста дружелюбным.

Он никогда и не думал спросить Дамблдора о его прошлом. Без сомнения, это было бы весьма странно, а то и дерзко, но, хотя Гарри и знал, в общем, что Дамблдор когда-то победил Гриндвальда, но Гарри никогда не спрашивал, как это было, и вообще ничего не спрашивал о прошлых достижениях Дамблдора. Нет, они ведь вечно обсуждали Гарри, прошлое Гарри, будущее Гарри, планы Гарри… И сейчас Гарри казалось что, хотя его будущее и было опасным и туманным, он упустил невосполнимую возможность спросить Дамблдора о нём самом, несмотря даже на то, что однажды Гарри уже задал личный вопрос директору, и тот, похоже, ответил неправду.

“ — А что вы видите в зеркале Сокровений?”

“ — Я? Я вижу себя, держащего в руках пару толстых, шерстяных носков!”.

После нескольких минут раздумий Гарри вырвал из газеты эту статью, аккуратно сложил и убрал в первый том “Практической защитной магии и её использования против Тёмных Искусств”. Затем он вышвырнул остальные газеты в гору мусора и встал, чтобы оглядеть комнату. Она была куда чище. Единственной вещью, лежащей не на своём месте, был “Ежедневный Пророк” с осколком зеркала на нём.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6